Не знаю, получится ли написать какой-либо отчет про Лаик. И не только потому, что я не умею писать отчеты. Слишком смутно ощущаю своего персонажа сейчас, чтобы что-то говорить. Слишком противоречивые мысли. Слишком недовольна собой, потому что могла, Леворукий побери, сделать гораздо больше. И, при этом, не отпускает странная мысль, стоит только поковырять воспоминания об игре: Жюльен все же получился. Пусть не полностью, но все же...
многословно о персонажеИ опять близко ко мне и не настолько ярким, чтобы сильно зацепить. За что ни возьмусь - оказывается, что оно вполне в чертах этого мелкого и не слишком умного, далеко не смелого подлизы. Не иметь своего мнения и мучительно думать, к чьему мнению присоединиться на диспуте - и в итоге сбежать оттуда под предлогом того, что ему дурно (это был еще и реаловый недосып, но если бы персонаж мог как-то себя проявить, он бы его смог перебороть, а так... ). Бояться признать за собой авторство анонимки, потому что уже получил снижение баллов за хорошую работу по религии.... но при этом подойти к отцу Герману и извиниться за "недостойную шутку", чтобы не портить с ним отношения. Переложить на Франсуа необходимость поиска бумаг... Хотя, если бы Жюль чувствовался чуть лучше и не провалилась завязка с привязанностью к Луитджи, все из-за той же трусости и нерешительности, возможно, бумаги все же могли бы найтись; по крайней мере Жюльен бы искал их гораздо активнее. Но Жюльен и здесь оказался трусом. Список можно много чем дополнить. Да, в каких-то мелочах Жюльен был забавен и мил, был готов помочь и вписаться в веселье... Но по каким-либо не сиюминутным вопросам, требовавшим своего мнения, он тут же мучительно терялся и пытался понять, к чему мнению стоит присоединиться, и что это даст... У него спрашивает Рокэ Алва (!!!!!), где бы тот хотел служить оруженосцем, и тот вспоминает, как когда-то рвался в Торку и расписывал это Луитджи, а потом разговор пришел к тому, что в столице тоже хорошо, и Жюль с этим соглашается. Жюль смотрит на Франсуа, и понимает, что отчаянно завидует этой способности договориться со всеми, получить информацию и правильно ей распорядиться... И тоже просится в столицу, хотя и понимает, что ему никогда со своим другом в этом не сравниться. Он завидует смелости Рауля, потому что сам трус, завидует Берто за его влюбленность в море и понимание своего призвания, завидует спокойствию Паоло... Завидует даже Бласко, его способности вписаться в любые неприятности, притом, что сам он неприятностей старается избегать. Так, к примеру, он не подписал свой сонет, чтобы, не дай Леворукий, если его авторство вскроется, его не связали с графом Кальмаром. Отсутствовало не просто свое мнение.. отсутствовало даже выраженное свое отношение к унарам: с тем же Анатолем Жюль играл в кости (правда, вовремя свалил, избежав завершения игры на желание - почти не нарочно, но он не мог этому не порадоваться), и не мог как-то осознать и ужаснуться тому, что это - убийца. Да и Эстебан вызывал неприязнь скорее потому, что это было принято.
Это отчасти понятно, особенно с учетом того, как повернулась его биография. Не помнить 10 лет своей жизни, очнувшись, понять, что потерял мать и старшего брата, которого почти не знал, но успел привязаться, зато получил шрам на спине и странное кольцо с неясной историей, в придачу к требовательному деду и необходимостью становиться (и соответствовать!) наследником баронов Горуа... Поневоле начнешь подстраиваться под окружающих и выдавать ожидаемые реакции, при этом сначала думая, чего им от тебя надо, а потом, - что это может тебе дать. Но в двух разговорах - сначала с Луитджи, потом, после призраков и марикьярского рома, он все же проговаривается о том, что творится внутри: о том, что вся его сознательная жизнь, тот кусок в 6 лет, за которые он себя как-то собрал и осознал, оборачивается ложью, о том, что он не знает что он и кто он теперь, и что делать... И хотя присутствовал тут некоторый элемент... неискренности, все равно этот ужас прорвался (и, кажется, по рассказам даже несколько напугал мою группу, простите).
Поэтому же Жюль частенько ощущал себя в стороне от группы. Паоло и Луис отдельно. Франсуа либо сам по себе, либо с Гайаром, либо с ним и Бласко. И этому, их дружбе и слаженности, и тому, что они во всем если не разобрались, то разбираются все вместе, а он опять ни о чем не в курсе...На самом деле мне очень странно, что игра прошла так. А еще постыгровой ОБВМ, если все же меня догонит, обещает быть странным. Я не знаю, Айрис, специально ты так подгадывала с ролью или именно случайность в сочетании с моим выбором вытащили все это... Но подумать тут определенно есть о чем.
Это была восхитительная игра, спасибо мастерам. Зрелищная, живая, интересная, держащая в напряжении.
Спасибо менторам, вы действительно создали ощущение школы. И да, вокруг творится кошки знают что, но уроки никто не отменял, и потому мы занимаемся *мордобоем* и ржем над сонетами...
Спасибо вам, Паоло, Франсуа, Берто, Рауль, Бласко... Вы прекрасны. Спасибо вам огромное за игру. И да, хоть изначально, при образовании группы, Жюльен видел в вас скорее пользу *что оправдалось, одно явление Первого маршала чего стоило...* а также возможность совместно творить шалости, то потом это действительно дало ощущение дружбы - насколько Жюль был на нее способен. И да - он действительно очень испугался даже не самих призраков, не того, что происходило, а того, что может лишиться кого-то из тех, кто стал ему дорог.
Спасибо тем, с кем общался по игре) Персонажно вряд ли смогу кого-то выделить, разве что Луитджи (само собой), и Ричарда с Валентином. Кажется, кроме своей группы я почти ни с кем особо не общался...
Мда. Не получилось у меня 2 слова. Зато, кажется, получилось подобие отчета...
Что самое странное, все это вытащилось только сейчас - на игре оно не только не замечалось, но и преследовало чувство, что я не вролилась, игра проходит мимо и как-то криво, и все прочее в ом же духе.