«Женщины Викторианской Англии. От идеала до порока»
Екатерина Коути, Кэрри Гринберг

Давно облизывалась на эту книгу, но на бумажный вариант пожабилась, а тут подвернулся случай купить по акции электронную книгу. Она восхитительна настолько, насколько может быть восхитительна подробная книга про быт и нравы с кучей примеров и подробностей, с выдержками из мемуаров и иллюстрациями из журналов того времени, да еще написанная живым языком. А еще чем для меня так ценна эта книга, так это своей наглядностью. Когда какие-то моменты в книгах / фильмах становятся понятными. Когда ощущаешь, осязаешь атмосферу какого-то времени, мира, места... именно через мелочи. Когда хочется узнавать больше, закапываться в детали, размышлять над прочитанным...
Эта книга уже второй или даже третий день спасает меня на работе, и я уже с печалью жду тот день, когда она закончится.

В общем, когда меня с чего-то прет, я ж не могу наслаждаться находкой в одиночестве. Потому промолчать не удалось. И это действительно очень вкусная вещь.
И да. На всякий случай) На самом деле в книге более чем предостаточно жутких подробностей (ибо время такое). Так что учтите, хотите ли вы все это знать.

Кусочки. Для некоторого представления.Пос­ле дол­гож­дан­ной свадь­бы де­вуш­ку ожи­да­ла неж­ная за­бо­та мужа и фи­нан­со­вое бла­го­по­лу­чи­е. Или же уни­же­ни­я, по­бои и ни­ще­та – тут уж как кар­та ля­жет. В лю­бом слу­ча­е, раз опу­тав себя це­пя­ми Ги­ме­не­я, снять их было неп­рос­то. До 1857 года про­це­ду­ра раз­во­да в Ан­г­лии была не­имо­вер­но слож­ной и чу­до­вищ­но до­ро­гой (после 1857 го­да – прос­то до­ро­гой и слож­ной).
Не все джентльмены заглядывались на своих своячениц, зато кулаки в ход пускали многие. Что жене делать в таком случае? Таким вопросом задавалась Энн Доусон, дочь купца, которая в 15 лет очертя голову бросилась в омут брака. Ее супруг-ремесленник вскоре начал пить, оскорблять жену, а потом избивать: он ломал хлыст о ее спину, сталкивал ее с лестницы, плескал в нее горячим кофе, играл в карты и ходил по любовницам, одну из которых заразил сифилисом. Но при отсутствии инцеста и бигамии грехи Джона не тянули на развод. В утешение, лорд Кэмпелл из палаты лордов посоветовал супругам жить вместе, как добрые христиане.
***
Иза­бел­ла Мэри Мей­сон ро­ди­лась в 1836 году в лон­дон­с­ком ра­йо­не Чип­сайд в семье ба­ка­лей­щи­ка Бен­жа­ми­на Мей­со­на. Но ког­да ее ма­туш­ка была бе­ре­мен­на чет­вер­тым ре­бен­ком, мис­тер Мей­сон вне­зап­но скон­чал­ся. Что­бы из­бе­жать учас­ти ни­щей вдо­вы, чей карьер­ный путь вел пря­ми­ком к шитью ру­ба­шек, Эли­за­бет Мей­сон выш­ла за­муж за Ген­ри Дор­лин­га, раз­бо­га­тев­ше­го на ус­т­рой­с­т­ве ска­чек Дер­би в Эп­со­ме. У вдов­ца Дор­лин­га тоже име­лось чет­ве­ро ма­лы­шей от пер­во­го бра­ка, но нет пре­де­ла со­вер­шен­с­т­ву: с 18­4­3-го по 1862 год Эли­за­бет про­из­ве­ла на свет еще 16 Дор­лин­гов-младших. Се­мей­ный анек­дот гла­сит, что как-то раз мис­тер Дор­линг по­жа­ло­вал­ся на шум: «Кто это так рас­ша­лил­ся?» «Это твои дети и мои дети де­рут­ся с на­ши­ми деть­ми», – со вз­до­хом со­об­щи­ла ему же­на.
***
В XIX веке был также введен такой термин, как неврастения: им описывались временные нарушения психики, вроде невроза и депрессии, и применялся этот диагноз в основном к состоятельным дамам и господам – тем, кто мог потратиться на лечение (простой народ в основном заливал печаль джином).

Если помешательство выходило из-под контроля, больного изолировали в психиатрической клинике где-нибудь в пригороде. Больницы были большими – например, открытая в 1851 году больница Колни Хэтч в Мидлсексе вмещала 1250 пациентов. Зажиточные семьи содержали своих спятивших родственников в небольших частных клиниках или же снимали для них домик с сиделкой. Условия содержания в психиатрических клиниках считались в то время прогрессивными и гуманными. Пациенты размещались в отдельных палатах, их труд использовался на низкоквалифицированной работе при клинике. Цепи и намордники уже сдавали позиции, уступая методам «морального управления», но одиночные камеры и смирительные рубашки продолжались использоваться еще долгое время. «Выздоровление» пациента измерялось степенью его покорности.

Но не всякая дама с расшатанными нервами напоминала злосчастную супругу мистера Рочестера. Обычных истеричек лечили на дому. В начале правления королевы Виктории в медицинских кругах по-прежнему жила и здравствовала теория о том, что причиной любого заболевания является местное воспаление или раздражение. Соответственно, начинать лечение следовало путем оттока крови из воспаленного места. По этой логике даже головную боль лечили пиявками (они отлично смотрелись на висках) и кровопусканиями. Кровопускания в медицинских целях практиковались как на дому, так и в психиатрических клиниках, где таким образом облегчали острые приступы безумия.

Во второй половине XIX века врачи охладели к кровопусканиям, однако другое проверенное средство – «тоник от нервов» – по-прежнему оставалось в их арсенале. Напитки, укрепляющие ослабленные нервы, можно было приобрести как через газетное объявление, сулившее мгновенное исцеление от всех недугов, так и в близлежащей аптеке. Их состав вселяет трепет – от относительно безобидных экстрактов горечавки и колоцинта до ртути, стрихнина, свинца и мышьяка! В 1880 году некий доктор Доуз писал, что «увеличивал дозу мышьячного раствора Фаулера, а также раствора стрихнина до 10 капель, по три-четыре раза в день, – пока у пациентов не наступало улучшение». Хотя ртуть применяли в основном для лечения сифилиса, ею периодически угощали больных, страдавших от «нервного истощения». Хлорид ртути входил в состав «синей пилюли», которой лечили как нервные расстройства, так и кишечные. Слюноотделение и потливость, вызываемые ртутными препаратами, считались огромным плюсом – якобы они оттягивают раздражение из мозга и выводят его из организма через жидкость. Можно лишь восхищаться стойкостью особ, которые после употребления всех этих микстур вообще продолжали жить, пусть и нервно хихикая.